jan_pirx | Георгий Петрович Федотов (Reply)

Трудными путями возвращается Георгий Федотов в нашу жизнь. Две идеи причудливо сочетались в нем: идея социализма, позднее определяемая им самим как “демократия” и Православие. Эта двухполюсность терзала, мучила его всю жизнь, создавая напряжение, которое заряжало его творчество. Он был сам по себе. У него не было и не могло быть полных единомышленников, верных учеников-продолжателей. Творчество его больше всего сродни творчеству крупного художника со своим взглядом, техникой, стилем, создающего свое направление, свои неповторимые шедевры. Не нужно ему подражать, нужно всматриваться и пытаться понять. И тогда в душе рождается чувство сопереживания, восхищения мастерством.

Он был мастер, и это понимали все знавшие его. Высоко одаренный человек.

В 1988 году, не без колебаний, Горбачев позволил широко отметить 1000-летие Крещения Руси. Открылись каналы, появилась возможность. И Никита Алексеевич Струве воспользовался этой возможностью. Большим тиражом были изданы и завезены в Россию 1-й (второе издание) и 4-й тома публицистики Федотова. В первом томе был помещен биографический очерк, написанный в 1966 году вдовой Федотова Еленой Николаевной. Этот очерк, когда писался, имел важную задачу: объяснить эмигрантскому читателю, тогда хорошо знакомому с работами Федотова, почему он такой, а не иной, объяснить его своеобразие через жизненный путь. Что же произошло у нас? Очерк Федотовой был использован как первичная информация о Федотове, и это во многом сыграло злую шутку с судьбой его наследия в нынешней России. Уже в том же 1988 году в журнале “Наше наследие” публикуются 2 небольшие главы из “Святых Древней Руси” с предисловием Топорова, которое представляет собой простой пересказ биографического очерка Федотовой с небольшими комментариями: из небогатой семьи, член РСДРП, ссылка, партийная работа, увлечение христианством и т. д. Ко всему этому было присовокуплено не совсем удачное короткое эссе Юрия Иваска “Молчание”, вполне понятное современникам и друзьям, но дающее неправильные акценты “антоновскому наиву” здесь. И понеслось...

Толстые и тонкие журналы наперебой начали вставлять коротенькие и длинные статьи Федотова разных лет, с почти одинаковыми комментариями, надерганными из многострадальной статьи Елены Федотовой.

За Георгия Федотова ухватились реформаторы-обновленцы, что хорошо видно по первой монографии: “Святые Древней Руси”, изданной “Московским рабочим” в результате энергичной деятельности С. С. Бычкова (если верить тому, что он пишет). Первое короткое предисловие написал Д. С. Лихачев (о том, какой Федотов талантливый, и как Лихачев в начале 20-х участвовал в каком-то религиозном кружке). А второе: настоящий “паровоз” – принадлежало перу о. Александра Меня. О. Александр к тому времени Федотова прочитал, понял его хорошо, но представил очень предвзято, в своем духе: как борца за вселенскость, непримиримого врага всех черных монархистов, националистов и мракобесов. Эх, лучше бы этого предисловия не было, поскольку оно отвратило от Федотова многих “традиционалистов” и ревнителей, посчитавших, что читать такого революционера для их души не полезно. Все это подогревалось раскруткой имени Федотова всякими оригинальными личностями, которые от декларативной веры во Христа быстро и безболезненно перешли к вере в крокодила...

Тогда же, в начале 90-х выходит двухтомная компиляция аспирантского типа “Судьба и грехи России”, выполнившая несколько важных задач. Во-первых, подборка статей была сделана очень качественно, так что достойно представлены основные этапы творчества Федотова: российский (до эмиграции), французский и американский. Во-вторых, напечатана хронология жизни Федотова, взятая из сборника Юрия Иваска “Новый Град” 1952 года (без указания источника). И в третьих, и это самое важное, была полностью перепечатана сделанная Еленой Николаевной Федотовой библиография статей ГПФ, дополненная составителем публикациями последних лет (тоже без указания основного источника). Это, пожалуй, самая ценная часть двухтомника, которой современные авторы пользуются до сих пор, причем иногда доходит до курьезов. В библиографии составитель допустил опечатку, указав, что “Трагедия интеллигенции” была в “Верстах” №2 за 1926 год. Правильно: “Версты”, №2, 1927. Это именно опечатка, поскольку в сноске к вводной статье все указано правильно: №2, 1927. Но злосчастная ошибка была воспроизведена в 12-томнике и разошлась по другим изданиям. В интернете и в бумажных книгах почти везде дата “Трагедии интеллигенции” стала указываться неверно, 1926-м годом.

Обширная вводная статья является слабым местом двухтомника, поскольку вначале идет пересказ многократно изъезженной биографии, затем короткий раздел, что “слово-ключ” Федотова – “молчание” (а как же!). Затем идет огромный раздел, где пересказываются помещенные в сборник статьи. “Здесь мы стоим не только перед личиной судьбы мыслителя, но и перед лицом его личности. Личность всегда тайна, трудно прозреть ее даже сквозь щель творческого самовыражения.” (Вот так!)

А в 1996 году издательство С. С. Бычкова начало выпуск 12-томного собрания сочинений Федотова. У этого издания безусловно есть недостатки, но все же ничего подобного до этого не издавалось. Впервые по-русски издан последний большой труд Федотова “Русская религиозность”, в последнем толстом томе собрана переписка Федотова, в том числе относящаяся к мусоленному-перемусоленному скандалу 1939 года в Богословском институте.

Завершение издания двенадцатитомника Федотова в прошлом году стало важной вехой на пути этого талантливого православного мыслителя к современному русскому читателю.

Серьезным пробелом, мешающим правильному пониманию Федотова является малая доступность отзывов о Федотове его друзей и современников. Нельзя все сводить к коротенькому очерку Елены Николаевны, отрывкам из ядовитых “Полей Елисейских” Яновского и воспоминаниям Анциферова об университетских годах. Попробуем восполнить этот пробел в следующих сообщениях.