Борис Зайцев. Жуковский
Jun. 23rd, 2015 09:56 pmМое поколение знает Зайцева, как писателя религиозного: "Валаам", "Афон", "Сергий Радонежский", изящно изданные "там", неведомыми потаенными путями доходили до нас и помогали нам на пути к Православию. Потом началась перестройка, и пошла конкуренция издательств и журналов: кто больше и скорее опубликует из русского зарубежья. Зайцев как-то отошел в тень на фоне Бунина, Набокова, Шмелева, Осоргина, Газданова и других... Из критики мы узнали, что талант Зайцева был достаточно скромным, сам он был скушноват, сероват, старомоден... Я всегда чувствовал, что это не так, но как-то руки не доходили прочесть "другого Зайцева". А в последние недели мы наконец-то начали разбирать и сортировать домашнюю библиотеку и каждая книга стала находить место на полке. В руки попала книга Зайцева "Жуковский. Жизнь Тургенева. Чехов" -- его поздняя биографическая проза. Начал читать: оторваться не могу: до чего хорошо и талантливо написано. Какой точный выбор слов! Какая огромная многолетняя работа была проделана, чтобы так увлекательно написать о любимых писателях!
Читаю "Жуковского" Зайцева и параллельно дореволюционный том самого Жуковского, получая огромное удовольствие.
Год рождения Маши (1793) был годом Вандеи, разгара французской революции. Ее раннее детство, как и и юность Жуковского, проходили в гигантской Скифии, еще сумрачно
помалкивавшей, защищенной лесами, равнинами, морозами. Для европейского человека это страна царя и рабов. Запад кипел уже. Громы, паденья царств, молния Наполеона пронзали его. Россия все еще отсиживалась дома. Выпустила, правда, и свою молнию, Суворова. Позже тоже посылала свои войска на Запад, медленно, на чужой земле начала проливать кровь своих сынов - и неудачно.
<...>
А времена были грозны. Ночью комета блистала хвостом своим, «зверь из бездны», над которым не один Пьер Безухов ломал голову, собирал рать многоплеменную, на самых уже
границах России. Александр молчал. В молчании этом нельзя еще было разгадать будущего упорства, желания идти до конца. Гений действия, победы жег Наполеона. Гений охранения, сознания великих тайных сил страны владел Александром.
В начале лета 1812 года французские войcка перешли Неман. Война началась.
( Read more... )
Читаю "Жуковского" Зайцева и параллельно дореволюционный том самого Жуковского, получая огромное удовольствие.
Год рождения Маши (1793) был годом Вандеи, разгара французской революции. Ее раннее детство, как и и юность Жуковского, проходили в гигантской Скифии, еще сумрачно
помалкивавшей, защищенной лесами, равнинами, морозами. Для европейского человека это страна царя и рабов. Запад кипел уже. Громы, паденья царств, молния Наполеона пронзали его. Россия все еще отсиживалась дома. Выпустила, правда, и свою молнию, Суворова. Позже тоже посылала свои войска на Запад, медленно, на чужой земле начала проливать кровь своих сынов - и неудачно.
<...>
А времена были грозны. Ночью комета блистала хвостом своим, «зверь из бездны», над которым не один Пьер Безухов ломал голову, собирал рать многоплеменную, на самых уже
границах России. Александр молчал. В молчании этом нельзя еще было разгадать будущего упорства, желания идти до конца. Гений действия, победы жег Наполеона. Гений охранения, сознания великих тайных сил страны владел Александром.
В начале лета 1812 года французские войcка перешли Неман. Война началась.
( Read more... )